Лазарчук Андрей - Там Вдали, За Рекой
sf Андрей Лазарчук Там вдали, за рекой… ru ru Black Jack FB Tools 2005-07-26 25BA8561-D3AF-4700-BA92-DBC318E80134 1.0 Андрей ЛАЗАРЧУК
ТАМ ВДАЛИ, ЗА РЕКОЙ…
Они продрались сквозь последние, особенно густые заросли — и оказались на краю пустоши. Как раз до этого места и дошел Артем весной, и Васька Плющ тоже был здесь, а дальше пройти оказалось невозможно: вот эта глина, которая сейчас такая светлая и твердая, тогда была липкой грязью, он сразу же провалился по колено, еле вылез сам и с большим трудом вытащил потом сапоги.
Однако уже месяц стояла сушь, высохло даже Сашино болото, и глина, должно быть, тоже высохла. Васька говорил, что в тех местах, откуда он приехал, были точно такие же глинистые низины, совершенно непроходимые весной и осенью, но летом вполне сухие и даже гладкие, хоть на скейте гоняй. Ну, посмотрим…
— Пойду проверю, — сказал Артем тоном, не терпящим возражения; да никто, пожалуй, и не собирался возражать. Почему-то было страшно не то что ступать — даже смотреть на эту голую и гладкую, как обглоданную кость, землю. Сега подал ему оплавленный конец шнура: «Обвяжись».
Артем обвязываться не стал, просто намотал шнур на руку.
Сначала глина под ногами была твердой, как стекло, потом — стала чуть пружинить, подаваться. Но и только. Он отошел шагов на двести — пока хватало шнура. Повернулся, помахал рукой. На пустошь спустились Сега, Ветка и Фрукт.
Сега пропустил двоих вперед, махнул Артему рукой: иди, мол. Артем двинулся, стараясь держать шнур натянутым. Черное пятнышко туннеля было едва различимо.
Срез горы был бледно-красным, трава наверху и у подножия — бледно-зеленой. И про глину под ногами можно было бы сказать: бледно-белая. То ли сероватая, то ли голубоватая, то ли желтоватая.
Местами попадались прожилки и островки травы, желтой пижмы и синих колокольчиков. Колокольчики были огромные, с кулак. Артем вытащил из кармана «сосну», проверился.
Радиация была нормальная, фоновая.
Чем ближе к горе, тем податливее делалась глина под ногами. Местами казалось, что идешь по болоту. Так, в сущности, и было.
Лишь вместо травы и переплетенных корней — высохшая корка грязи.
Я самый тяжелый, подумал Артем. Я пройду — и те сухари пройдут. А я пройду.
У него было какое-то непонятное чутье на топкие места. Сашино болото он мог перейти с закрытыми глазами. Никто больше не мог, а он мог.
Но здесь, когда дошли, наконец, до края, до того места, где из топи вновь проступила железнодорожная насыпь с проржавевшими насквозь, в кружева, рельсами — он почувствовал, что устал. И что еще чуть-чуть — и его просто потянуло бы в самую трясину. Как если бы поменялись местами какие-то плюсы и минусы…
На насыпи они сели. Даже Фрукт был ненормально серьезен, не говоря уже о Ветке. Ветка хмура всегда.
— Сойдет, — сказал Артем. — Обратно будет легче. Обратно всегда легче.
— Как с горки, — подхватил Сега.
— Пошли, что ли, — Артем встал.
— Что-то я есть захотела, — сказала Ветка.
— Вечно ты… — сказал Артем.
— А правда, давайте пожрем, — обрадовался Сега. — И тащить меньше.
— Притомились, — буркнул Артем.
— Тебе хорошо говорить, — сказал Сега, — ты вон сколько жратвы под шкуркой таскаешь. А взять меня или, скажем, Урюка…
— За Урюка получишь, — сказал Фрукт.
— Все равно пошли, — сказал Артем. — У горы, может, дрова есть. Не сырое же мясо глотать…
У тяжелых ворот, запирающих жерло туннеля, остановились. По сторонам насыпи рос ивняк, Артем спустился, вырубил две сухие жердины, разделал на дрова, сложил между рельс шалашик и бросил внутрь термитную спичку. Вспыхнуло с